14 лет, г. Ярославль,
литературная студия «Парабола»
Обещание
Я смотрю на часы и залпом допиваю свой уже остывший чай.
Звонит домашний телефон.
– Привет, пап! Ты придёшь сегодня на выступление?
Мама отставляет свою кружку и ждёт моей реакции.
– Придёт, – шёпотом говорю ей, прикрывая ладонью динамик.
– Да не придет он. Уже не в первый раз обещает.
Я хмурюсь, ведь знаю, что мама права, но мне так хочется поверить отцу ещё раз.
– Пока, – отвечаю в трубку и сбрасываю вызов.
– Но он пообещал, – продолжаю упрямиться я, выходя из-за стола.
В коридоре перед зеркалом заделываю пучок. Волосы приходиться спрыскивать фиксативом, чтобы никакая прядка не вылезла.
Мама убирает со стола посуду и выходит за мной. Она облокачивается о стену, сложив руки на груди.
– Не надейся, что он и правда придёт. Удачи, Тань.
– Пока, мам.
Дверь захлопывается, и я быстро сбегаю по лестнице вниз.
Меня встречают серые дороги, улицы, дома, только листва деревьев по-прежнему яркая. Но скоро и она перестанет быть цветной и сольётся с выцветшими красками осени. Полусухие листья срываются ветром с чёрных веток деревьев и бьют прохожих в спины, заставляя вздрагивать и вытряхивать капюшоны.
Чехол с костюмом, перекинутый через плечо, бьёт по коленям в такт шагам, мешая идти быстрее. Меня обгоняет мужчина в чёрной кожаной куртке с меховым капюшоном. Мне кажется, что этой мой отец – высокий, темноволосый и ужасно худой. Я ускоряю шаг, обгоняя его. Но это оказывается не он. Мужчина холодно оглядывается на меня, а я отшатываюсь, вступая в лужу. Трясу ногой в надежде вытряхнуть воду из ботинка. Но ничего не выходит, и, оставив эти попытки, я с мокрыми ногами дохожу до ДК.
В фойе толпятся люди. Их так много, что мне еле удаётся протиснуться к маленькой будочке консьержки.
– Я из ансамбля «Орлёнок» Куда мне идти переодеваться?
Старушка за стеклом поднимает глаза, отвлекаясь от чтения глянцевого журнала, и сердито морщится, так что складочки на лбу прорезаются резкими полосками.
– Иди по правому коридору, там найдёшь.
Вскоре я и правда натыкаюсь на нужную дверь. На ней широким скотчем приклеен лист с большими буквами.
В помещении прямо на полу уже сидят девочки: Юля, Яна и Вероника.
– Чего сидим? Чего сидим? Уже все коллективы переоделись, скоро выступать, – кричит Галина Аркадьевна, вошедшая за мной.
Девчонки вскакивают, бросаются к рюкзакам, вытаскивая косметички, расчёски, туфли. Из чехлов, лежащих на стуле, прямо на пол выпадают костюмы – вешать некуда: вешалки нет.
– У тебя кто-то придет на концерт? – спрашивает меня Юля, сидя неподалёку и расчёсывая волосы.
– Конечно. У меня папа придёт, – гордо отвечаю я.
Юлька грустно кивает.
– А у меня все заняты.
В комнату с криками вбегают мальчишки, продолжая громко хохотать. За ними вбегает раздражённый Евгений Сергеевич – наш второй педагог.
– А ну-ка быстро переодеваться. Где ваши ремни? – кричит он.
– А вы нам их не выдали! – хором отвечают мальчишки.
И Евгений Сергеевич принимается искать вешалку с ремнями в упавших на пол чехлах.
Переодевшись, мы прошли к сцене, сразу рассредоточившись по разным кулисам. Из-за красной бархатной шторы я выглядываю в поисках места, куда сел мой отец. Прожекторы слепят глаза, и приходиться сильно щуриться, чтобы рассмотреть людей. «Скорее всего, он ещё не пришёл. Как всегда, опаздывает. Хорошо бы сел в середину и подальше от сцены, ведь с этих мест самый хороший ракурс».
Ведущая – стройная девушка в синем до пола платье – говорит вступительную речь. Подошла очередь нашего выступления. Зазвучала музыка, и мы, растянув губы в широкой улыбке, выбегаем на сцену. Выступление кажется мимолётным по сравнению с тем, сколько времени было затрачено на многочисленные репетиции, примерку костюмов и прочие подготовительные моменты. Непонятно, был отец на выступлении или нет, очень надеялась, что среди вспышек камер был и его фотоаппарат.
В раздевалке я быстро переодеваюсь в повседневную одежду, с костюмом выхожу за дверь.
– Пока, Тань! – кричит мне нестройный хор голосов.
– Увидимся! – отвечаю я, прикрывая дверь.
В фойе толпятся взрослые, ожидая своих выступивших детей. Я оглядываюсь в поиске отца, но не замечаю никого похожего на него. Простояв так минут десять, если верить часам (хотя мне казалось, что я ждала гораздо больше, пока смотрела на счастливые улыбки детей и их родителей), выхожу на улицу. Медленно спускаюсь по лестнице. Отмечаю, что ступеньки серые и перила тоже.
– Таня!
Подняв голову, замечаю отца, идущего от машины.
– Ты не пришёл. Мама была права, – говорю я, грустно мотая головой и уходя в сторону. Он ничего не сказал. Молча сел в машину и уехал.